За черными стальными шипами, за высокими деревьями под охраной всевидящего глаза наблюдательной телекамеры возникает эта современная Цирцея — Мадонна Луиза Вероника Чикконе. Воздух наполнен сладким благоуханием плывущего по воде венка свежих гардений. Она потчует гостя крепкими напитками и хитрыми улыбками. Слышно мурлыканье факса и постоянное жалобное завывание телефона. Цирцея, полулежа на расшитом золотом диванчике перед внимающей ей аудиторией, говорит:
— Я думаю сравнение с Цирцеей удачное. Некоторые думают, что я вынуждена публично унижать мужчин. Считают, что я таким образом вымещаю злобу на отца, который оставил меня мачехе после смерти матери. Это правда, но это слишком упрощенно.
С одной стороны, можно сказать, что я превращаю мужчин в свиней, но с другой, — верно и то, что я заставляю мужчин (да и не заставляю, а прошу) вести себя так, как они обычно не должны вести себя в обществе. Если они хотят носить бюстгальтер, они могут носить его. Если они хотят плакать, они могут плакать. Если один мужчина хочет поцеловать другого, это тоже можно. Я восстаю не просто против моего отца, а против священников и всех мужчин, которые придумывали свои правила, когда я росла.
В моем шоу, в сцене «Как девственница», у меня есть мужчины, которых я «кастрировала», надев на них бюстгальтеры, и которые приходят и предлагают мне секс, если я этого захочу. Но в конце я предпочитаю остаться в одиночестве и заняться мастурбацией. Конечно, до тех пор, пока не придет Бог и не напугает меня. (Смеется). Затем совершенно внезапно начинается «Как молитва», и вы слышите голос Бога, открывается занавес. Фигуры, одетые в черное, как священники и монахи, появляются на сцене, и сверху спускается крест. Как будто приходит католическая церковь и говорит: «Секс идет сюда, а духовность туда», Я говорю: «НЕТ, ОНИ ИДУТ ВМЕСТЕ!» Предполагается, что я буду молиться, правда? Эта моя молитва становится такой неистовой, страстной и бешеной, что под конец мое тело молотится по всей сцене и все это превращается в мастурбационно-сексуально-страстное действо.
Сценический образ Мадонны трансформировался из взбалмошной Диско Долли в более «вещественную», сюрреалистичную Поли Дали. Долгое время она казалась бессмысленной бунтовщицей, пытающейся привлечь к себе внимание всего мира. И ей это удалось. Не довольствуясь скромной ролью певицы и танцовщицы, она стала использовать сцену как кафедру, чтобы проповедовать свои взгляды на извращения, аборты, гражданский долг, власть, любовь, печаль, смерть, безопасный секс и важность сохранения семьи.
Цирцея-Чикконе очаровывает не только вызывающим сексуальным поведением, но и сочетанием бунтарского духа с высоким чувством ответственности: то она голой фотографируется для журнала «Пентхауз», то дает благотворительный концерт, средства от которого идут на исследования СПИДа, то она — верная жена, а следом — развод со скандалом. Феминисты защищают ее разумную женственность. Другие терпеть не могут ее выходок. Ватикан проклял ее, ученые же пишут докторские диссертации. Гомосексуалисты обожествляют...
Мадонна родилась в штате Мичиган. Сейчас ей чуть за тридцать. В ее активе три турне по всему миру, множество музыкальных видеоклипов, семь художественных фильмов и восемь альбомов грамзаписи. Она одна создала бум музыкальных видеофильмов. Завораживает и то, что образ, переломленный в кривом зеркале средств массовой информации, меняется постоянно. Ее «рекламная» строчка: «Опыт сделал меня богатой, и теперь все бегают за мной» из песни «Материальная девушка» теперь кажется лукавым пророчеством. Веха в ее развитии как артистки — это автобиографический полнометражный документальный фильм «Правда или смелость». Фильм просто праздник для тех, кто удовлетворяет свое болезненное любопытство созерцанием эротических сцен. Материал для него черпался из темного колодца жизни Мадонны. Это ее претензия на звание артистки, подверженной эстетическим идеям Айседоры Дункан. Вот что изрекла по этому поводу Цирцея:
— Это мой взгляд на жизнь. Провокационные сцены раздражают вас, как пощечины, а двусмысленности заставляют задуматься...
Она научилась ткать кинематографическое полотно из нитей своих личных страданий. Мадонна сочетает черты как ответственной, «правильной» старшей дочери, так и непослушной средней. У нее взгляды и имя матери, которая умерла от рака, когда Мадонне было пять лет. Эта смерть заставила ее подчиниться отцу, двум старшим братьям и мачехе. Она помогает воспитывать пятерых младших братьев и сестер, что выработало у нее значительную материнскую ответственность, и это вместе с малой действительной властью. Отсюда — бунт:
— Иногда я чувствовала себя в роли нанятой служанки. Я была старшей и всегда была больше всех загружена работой по дому. Я сменила столько пеленок, что поклялась: у меня никогда не будет детей. Мне приходилось быстро взрослеть. А ведь у каждого должно быть несколько лет, когда бы он не чувствовал себя слишком ответственным, виновным или разочарованным. Мне казалось, что я и впрямь Золушка у злой мачехи.
Моя жизнь дома была очень сдержанной, очень католической, и я была так несчастна! Я помню, как мне всегда велели замолкнуть, и даже залепляли рот пластырем, мыли его мылом...
Но тихоней я не была — я была очень плохой девчонкой. Я рано узнала, что меня никогда не будут считать хорошей. Мадонна — странное имя. Я чувствовала, что должна жить так, как оно мне подсказывает.
Подрастая как будто с иконой вместо имени, Мадонна развила в себе весьма демократичное отношение к священным символам: она навешивала себе на шею несколько распятий, заворачивалась раздетой в американский флаг...
— Моя идея состояла в том, чтобы взять эти иконографические символы, которые хранятся недоступными для всех, под стеклом, и сказать: «Можно и по-другому смотреть на это. Я могу повесить это на шею. Или же, если захочу, пусть высовывается у меня между ног. Смысл в том, чтобы как-то низвести символ до обыденного уровня».
Я была вынуждена отменить из-за Ватикана два моих шоу в Италии: в Риме и во Флоренции. Хотя там были все эти богохульные жесты и мастурбационные демонстрации, я думаю, что мое шоу было очень религиозным и духовным. А они захлопнули дверь у меня перед носом, говоря, что я блудница, что ходить на мои шоу нельзя, что я насмехаюсь над молодежью и развращаю ее, и прочую такую чушь.
Но мое шоу — это не обычное рок-шоу, а театральная презентация моей музыки. И так же, как театр, оно задает вопросы, вызывает мысли, показывает хорошее и плохое, свет и тьму, веселье и грусть, искупление и спасение. Я не навязываю образ жизни, а описываю его, и зрители сами могут сделать выводы.
Если воспользоваться технико-психиатрическим термином, то Мадонна — «сложная гайка». Последнее время в ее работе выступает на первый план темная сторона ее либидо. В видеофильме «Выразить себя» она появляется закованной в цепи, и на ней надет черный кожаный ошейник. В «Проказнице» она просила телесного наказания, умоляя, чтобы ее «хорошенько нашлепали». В ее противоречивом мини-фильме «Оправдай мою любовь» она играет роль ничтожнейшей женщины, переживающей приключения, достойные Леопольда фон Захер-Мазоха. «Правда или смелость» показывает темную сторону эротики, обольстительную Цирцею с кнутом. Обычное объяснение этих артистических изысканий — мазохизм.
— Ну да... Я мазохистка. Ведь в детстве я чувствовала себя ущемленной. Мой отец произвел на меня неизгладимое впечатление. У него была своя философия, и нам доставались кое-какие перлы его мудрости. Например: «Если ты чувствуешь себя хорошо, ты делаешь что-то неправильное. Если страдаешь — ты на верном пути». Я старалась не разделять эти чувства, поскольку их корни в одном и том же импульсе. А вот другая отцовская мудрость: «Если бы было больше девственниц, мир был бы лучше».
По-моему, если ты несешь на своих плечах всю тяжесть этого мира и заботишься о людях, то у тебя все-таки появляется некое ощущение власти. У меня также оно появлялось во время моих турне по многим странам. Я буквально чувствовала, что у меня есть не только моя собственная семья, с которой я путешествовала и за которую была в ответе, но и какая-то всеобщая семья — публика, к которой я выходила на сцену.
Я много думаю о смерти, может быть потому, что я не знаю о жизни после смерти. Поэтому я изо всех сил стараюсь взять от жизни все, до последней капли. Величие артиста в том, что он бессмертен, так как после него остается его работа, и в этом есть что-то успокоительное — знать, что моя жизнь прошла не даром.
В конце концов, я понимаю: то, что случилось со мной — это благословение, потому что я могу выразить себя многими способами. И я не думаю, что моя карьера только для меня. Может быть, это звучит ужасно, но я думаю, что помогаю многим людям. И я ответственна за свое дело. Я никогда не желала себе другой жизни. И мне удается в этом положении, имея такую власть, оставаться разумной.
Вы можете разглагольствовать о том, что ее звезда поблекла, у вас может появиться желание сжечь ее на костре, как ведьму, или, быть может, вы захотите поразмышлять об ее анатомии — у Мадонны на все это есть богатейший набор масок, и она готова или доставить вам удовольствие, или повергнуть вас в ужас. Назовите это непристойными экспериментами Мадонны. Правдивыми и смелыми. Но самое поразительное в Мадонне — это не ее оригинальность, даже не коммерческий успех в каких-либо артистических предприятиях, а ее готовность смело изобретать самоё себя снова и снова. Сила, которая движет ею, — открытый вызов, который был бы ничем, если бы не первородный грех. Она хочет жить вечно, пусть даже только в наших мечтах.
По материалам журнала «Тайм» |